...Следующим был урок химии. Восьмиклассники входили в кабинет, рассаживаясь по своим местам. — Ух ты, стульчик новенький! — воскликнула Маша и погладила нежный бархатный велюр. — Ну-ка отойди! — неожиданно и нарочито громко скомандовала Аня, сидевшая сзади. — Ты что, приватизировала его что ли? Она подскочила к Маше и схватилась обеими руками за этот невесть откуда взявшийся, совсем не похожий на другие, большой, красивый стул, какие обычно стоят в учительской. — Может быть, кто-то оставил его после вчерашнего родительского собрания? — предположила тихая отличница Соня и осеклась, увидев, как в глазах Ани вспыхнул злой огонек. — А ты вообще молчи, дылда тощая, — огрызнулась та и еще сильнее вцепилась в спинку. — Что ты сказала? — Маша тоже не собиралась отказываться от стула. — А ну закрой рот... Ну что, знакомая картина? Может быть, не в точности такая же, но... А вот интересно, как в вашей школе на нее среагировали бы? Ведь конфликты в подростковой среде были, есть и, уверена, будут всегда.

Руководитель направления «Школьные службы примирения», разработанного межрегиональным общественным центром «Судебно-правовая реформа», Антон Коновалов рассказывает: — Жизнь без конфликтов невозможна, ведь это — жизнь! Как говорится, «если у вас нет конфликтов, проверьте свой пульс». Относиться к ним однозначно отрицательно нельзя, поскольку это естественный процесс, это противостояние двух позиций. Однако скажите, как школа обычно реагирует на сложные ситуации? Она, с одной стороны, стремится не выносить сор из избы, потому что не хочет портить свою репутацию, а с другой — не всегда находит эффективные пути работы с этими своими конфликтами. — То есть вы хотите сказать, что существуют определенные механизмы для работы с конфликтными ситуациями, возникающими в ребячьей среде? Но школа ими не пользуется... — ...Потому что просто не знакома с этими механизмами. Она предпочитает действовать по-другому. Мы опросили московских учителей и учеников старших классов и пришли к выводу, что сегодня распространены пять методов воздействия на конфликтную ситуацию. — Нельзя ли их раскрыть? — Пожалуйста. Первый: административное решение происходит в кабинете директора школы или на педсовете. Главная задача администрации — найти виноватого и примерно наказать. В воспитательных, так сказать, целях, чтобы другим неповадно было. Толковое ли это решение? Ну не знаю! Как рассказал нам один восьмиклассник, «директор заставила нас помириться, пригрозив милицией, теперь мы с Лешкой вообще друг с другом не разговариваем».

Второй метод (взрослые могут даже и не подозревать, что это в их школе происходит) — подростковые «стрелки», или «разборки». Их задача — демонстрация силы и выстраивание статуса внутри подростковой группы. Третий путь разрешения конфликтной ситуации так же любим учителями, как и первый, — это отправление обидчика на перевоспитание к психологу. Однако, по словам ребят, у многих поход к этому специалисту вызывает настороженность. Они опасаются, что их начнут дразнить «психами». Четвертый механизм: в ситуацию встревают родители. И вместо благополучного разрешения конфликта получается следующее — сильные негативные эмоции взрослых только осложняют дело. Мамы зачастую сами начинают ссориться между собой. Или, что тоже нельзя считать эффективным решением, берут на себя ответственность за разрешение конфликта, оставляя детей в стороне. — И наконец, пятый путь — это... — Это группа старшеклассников, которым передаются полномочия по разрешению ссоры или сложной ситуации. Она «работает» с обидчиком и жертвой. Намеренно беру это слово в кавычки, поскольку их метод фактически дублирует разбирательство взрослых на педсовете, ведь иных методов воздействия они попросту не знают. Причем старшеклассники, как правило, ведут себя более жестко и бескомпромиссно, чем педагоги. — Я чувствую: что-то объединяет все эти способы. — А вот что: в них ребенку навязывается определенная позиция. Именно навязывается, а не передается ответственность за разрешение ситуации. Подростка заставляют, ему советуют, за него решают. Но не дают возможности самому достойно выйти из сложившейся трудной для него ситуации. — А что такое ответственность за разрешение конфликта? — Это не покорное принятие наказания, а активное действие самого подростка по заглаживанию причиненного вреда и принятию мер, чтобы подобного не повторилось.

...С Антоном Коноваловым мы беседуем в московской школе №1605. Старшеклассники из восьми городов России вместе со своими педагогами-руководителями приехали сюда, чтобы принять участие в конференции под названием «Школьники разрешают конфликты», посвященной школьным службам примирения. Эти ребята и есть члены таких служб.

Да, конфликты в ребячьей среде всегда были и будут. Однако от того, каким способом мы будем на них реагировать, зависит, усугубятся ли они, станут ли задавленными, хроническими или найдут свое эффективное разрешение и помогут духовному развитию участников конфликтной ситуации. В школе на нарушителей дисциплины, ну например, подравшихся, можно накричать, отправить за родителями, к психологу или вообще ничего «не заметить», сделать вид, что «так и было». Но школьные службы примирения предлагают иной путь.

Тот случай потасовки из-за стула в кабинете химии действительно произошел в одном из небольших городов Урала. Разбирали его «за столом переговоров» с помощью нейтрального посредника. Однако, прежде чем эти переговоры начать, школьная служба разработала целую программу примирения. Сначала специально подготовленные ребята, сотрудники службы, выяснили, что чувствует, в чем нуждается жертва конфликта, что чувствует и чего хочет обидчица, чего ждет весь класс и в чем он видит разрешение конфликта. Оказалось, Маша испытывает состояние шока и боли, переживает «потерю себя» от унижения и стремится разрешить ситуацию. Она хочет высказаться, возместить свой душевный ущерб, избежать повторения случившегося. Обидчица Аня не только стремится оправдаться, но даже и обвиняет свою жертву в том, что она сама частенько ее обижала. Аня хочет избежать наказания: осуждения, порицания. Однако класс ждет от нее раскаяния и ответственного решения, хочет, чтобы обе девочки больше никогда не ссорились, не обижали друг друга.

Договориться между собой сами они, к сожалению, не могут: им мешают сильные отрицательные эмоции. Тут нужен нейтральный посредник, ведущий «за столом переговоров», который не станет никого ни обвинять, ни защищать. Зато будет контролировать соблюдение правил встречи, всем участникам которой необходима и очень важна равная поддержка, ведь иначе доверие и контакт с одной из сторон будут утрачены. Как я уже сказала, сильные эмоции мешали девочкам, не давали им возможности объективно оценить ситуацию. Поэтому сначала была проведена предварительная беседа с каждой из них отдельно. На ней ведущий психологически снижает «градус» эмоций, дает возможность каждому рассказать свою версию и объяснить причины произошедшего. Такой рассказ помогает нивелировать негативную реакцию, сбросить отрицательные эмоции, успокоиться и начать рассуждать, анализировать...

Вел конференцию, посвященную школьным службам примирения, президент общественного центра «Судебно-правовая реформа» Рустем Макусудов. Кстати, как ни странно, но в столице только в одной 1605-й школе создана служба примирения. Руководит ею заместитель директора по воспитанию Елена Ключникова.

Интересным было выступление членов службы примирения Пермской школы №3 с углубленным изучением обществознания. В этой службе — восемь ребят. Руководят ею два школьных психолога. За два года в службе рассмотрено 23 сложных конфликта, 19 из них успешно разрешены. На конференцию ребята приехали в специальной форме. Они постоянно носят ее в школе. Оранжевые рубашки сразу бросаются в глаза, значит, любой ребенок может подойти к тому, на ком такая рубашка, и попросить помощи.

Я слушала выступления членов школьных служб примирения и думала о том, что это и есть настоящее ученическое самоуправление.